Дети не хотят ходить в школу, и они правы, считает Татьяна Апет. Несколько лет назад она отказалась от услуг общеобразовательной школы для своего старшего сына. А год назад вместе с родителями-единомышленниками создала в Минске ни на что не похожую обучающую среду, где дети сами выбирают, чему учиться. Теперь в этой «школе» учится и её старшая дочь. Мы поговорили с Татьяной, как рискнуть сойти с привычной дистанции «детский сад-школа-институт» и начать двигаться своим путём в направлении свободы. 

Татьяна Апет

Создатель уникальной обучающей среды для детей

Про Индию и глиняный театр

Я вообще никогда не планировала быть учителем. У меня философское образование, я — пиарщик, работала в рекламном агентстве. Никакими экологическими, социальными инициативами не увлекалась. Потом появились дети. В городе стало как-то тяжело жить, мы с мужем захотели переехать на природу. Искали места для жизни и оказались в Индии, в Ауровиле (экспериментальный город-община с населением около 2000 человек, граждан 45 стран мира — прим.редакции)

В Ауровиле мы прожили 8 месяцев. Там были школы разного типа: и привычные нам (с учебниками и школьной формой), и свободные, где педагогами выступали родители учеников. Мой сын пошёл в первый класс во французскую школу, это был такой промежуточный вариант, там были и уроки, и творчество, и игра.

Час-полтора дети изучали письмо и математику, в остальное время занимались с лошадьми, в серпентарии, огороде, швейной и глиняной мастерских. Мой муж вел кружок юного архитектора, где ребята мастерили жилые макеты, домики на дереве строили. Я и сама в глиняной мастерской работала, лепила с детьми фигурки из глины и устраивала театр. В Ауровиле такая система: ты приезжаешь и должен год в разных местах работать, чтобы понять, как всё устроено. Мне и хотелось такой общинной жизни, где люди знают каждого человека в своем сообществе.

Про индивидуальное обучение и его минусы

Когда мы вернулись в Минск, сын стал ходить в обычную городскую школу. Но ему было сложно в большом коллективе. Он такой технарь, дома сидит, всё что-то паяет, строгает, у него куча своих проектов.

И меня смущала обезличенность школы: есть только социальные роли (учительница и ученики), никаких отношений с родителями одноклассников, я не могу влиять ни на что — ни на процесс обучения, ни на меню. Через две недели мы перевели сына на индивидуальный план со школьной программой.

Но это оказалось очень энергозатратно. Получается, ты становишься учителем своему ребенку, но учишь его не тому, что ты хочешь, а тому, что нужно сдавать в школе. Ты говоришь ему «надо», а внутри думаешь, что «не надо». Он это все чувствует, считывает и говорит: «Я это все не буду делать». А ты злишься: «Как это не буду, нам контрольную сдавать!» И внутри зреет конфликт, портятся отношения с ребёнком. Поэтому индивидуальный план я не советую никому. Тем более сейчас есть много форм дистанционного образования.

Когда подросла дочка, оказалось, что ей этот вариант вообще не подходит. Она не такая, она очень общительная, ей нужны люди вокруг. Я думала, что смогу удовлетворить её интерес к социуму через кружки. Но потом поняла, что для меня это слишком сложно. Сейчас ещё третий подрастает, тоже социально ориентированный ребёнок. Я не могу просто развозить их по городу и при этом ничем своим не заниматься.

Год назад у меня появилась коллега, которая убедила попробовать что-то вроде группового анскулинга (unschooling — вариант домашнего обучения без следования школьной программе), и мы это сделали.

Про то, как это работает

Весь наш проект — это кооперация родителей. Мы даже «школой» это не называем. Изначально каждый родитель вкладывает своё время, деньги, навыки. Сейчас у нас 10 учеников. Каждый день дети изучают то, что им интересно. И есть 1,5 – 2 часа, когда мы им «навязываем» то, что интересно нам, взрослым. Мы это назвали «время узнавать новое». Например, они нам делают доклады про своих героев, например, про Гарри Поттера. А мы приглашаем историков, которые им рассказывают о наших белорусских героях ещё со времен Речи Посполитой.

Одна мама занимается телесно-ориентированными практиками и детей обучает. Кто-то любит ходить в театр и организовывает такие походы с ребятами. Недавно к нам присоединился преподаватель-музыкант. Его ребёнок ещё слишком мал для нашей группы, но человек преподает, потому что ему интересно. Подружились с одним дедушкой, который делает механические игрушки и детей этому учит.

Про интуицию в образовании

Мы двигаемся в направлении «интуитивной педагогики», а за основу взяли вальдорфскую возрастную психологию. Согласно ей, развитие ребёнка делится на семилетия.

В первые семь лет важно создать базовое доверие к миру. Донести ребенку, что мир добр, — через сказки, упражнения (на равновесие, баланс, координацию движений). Очень важно в этом возрасте не ставить упор на интеллектуальное развитие.

Основная идея, которую необходимо донести во втором семилетии, — это «мир красив». Красивой может быть математика, история, которую мы изучаем не только через историю войн, но и через историю искусства, великих географических и научных открытий. Всё это дети проходят без тетрадей и записей, на желудях, на палочках. Вальдорфскую педагогику, кстати, часто обвиняют в том, что в обычной школе дети уже формулы пишут, а тут они ещё желуди перекладывают. Но только проведя все математические расчеты через свое тело, ребёнок начнёт понимать, что стоит за формулами. Тогда он будет точно знать, как реализуются идеи, проекты, и не останется на уровне теорий и фантазий.

Задача в возрасте с 14 до 21 — донести идею, что «мир истинен». У учеников уже накоплен большой объём собственных наблюдений и опыта, который надо перевести на язык современной науки. Я думаю, после 14 лет обучение моих детей пойдет по индивидуальному направлению, потому что они все очень разные. Один из вариантов — обучение по принципу «мастер-подмастерье».

Про оценки в школе и в жизни

На данный момент мы отказались от оценок, от расписания, в котором несколько предметов в день. У нас предметы идут эпохами: это значит, что 6-9 недель мы посвящаем одному предмету, одной большой теме. Была эпоха обустройства и знакомства, потом математики, следующая — эпоха развития письменной речи.

Примеров такого рода образовательного пространства в Беларуси я не знаю. Но они есть в Швеции. Там школа интуитивной педагогики существует уже 50 лет. Самым экстремальным можно назвать случай с сыном одного из основателей этой школы. Этот мальчик не научился за все годы в школе ни читать, ни писать, что не мешало учителям относиться к нему с уважением. Он нашёл себя в инженерном ремесле, работает.

И если бы мне пришлось выбирать, кем быть: счастливым дворником или несчастным ученым — я бы выбрала первого. Почувствовать свое призвание гораздо важнее, чем всю жизнь проработать экономистом, прочитать тысячи книг и при этом не соединиться со своим делом, жить, не зная зачем. Самая главная задача интуитивной педагогики — это показать детям, как можно жить не из адаптации к требованиям социума, а из внутреннего импульса. И это можно сделать только собственным примером. Если над тобой как учителем довлеет система образования, то научить этому невозможно.

Про деньги и будущее анскулинга

Я не считаю, что образование должно быть платным. Это неотъемлемое право человека. Такая форма образования, которую мы пробуем сейчас, не предполагает масштабных проектов. Это, скорее, будут маленькие группы из 10 семей, которым легче вместе нанять педагога, снять помещение, обеспечить ту еду, программу, расписание, которые они хотят своим детям. У нас сейчас далеко не каждый даже 200 долларов сможет выделить на образование. Как сделать такого рода образование доступным, мы и думаем сейчас, углубляясь в идеи социального предпринимательства.

Про образ жизни семьи

Важно, чтобы реальность ребенка и реальность родителей совпадали. Если родители начитаются статей и решат, что вот сейчас они устроят ребенку райскую жизнь, то все равно будет сопротивление внутри. Если родитель думает: «Я на работу свою встаю в 7 утра, а ты будешь дома, и учительница к тебе придет» — диссонанс будет и у родителей, и у детей.

У всех знакомых родителей-анскулеров была обратная ситуация: они уже были фрилансерами, предпринимателями и вели другой образ жизни. И дети стали спрашивать: «А почему ты дома, а я должен куда-то ходить?» Это было даже у тех, кто не задумывался о домашнем образовании. И родители поняли, что вполне могут справиться. Когда человек берет ответственность за свою жизнь, не надеется на зарплату, которую выплатят вовремя, на то, что ему кто-то что-то должен, у него вся жизнь выстраивается по-другому.

Про важность своих желаний

Да, у нас тоже есть дети-бунтари, и это нормально. Сейчас время перед Рождеством, а у нас дети из разных религиозных конфессий. И мы решили сходить в разные храмы. В католическом костеле монахиня рассказала, как они готовятся к Рождеству, потом мы съездили в православный Свято-Елизаветинский монастырь, там нас встретила сестра Галина. Сегодня мы были у кришнаитов, остались еще синагога и мечеть. Один мальчик заявил: «Я не поеду к кришнаитам!» — и поехал домой. Но потом ему дети расскажут, как с ними там играли, что рассказывали. Возможно, он даже пожалеет, что не поехал, но у него будет такой опыт: я отказался — меня послушали. Мы как раз учим их прислушиваться к своим желаниям.

Шведские учителя по интуитивной педагогике нам вообще сказали, что дети рождаются не для того, чтобы адаптироваться к этому миру, а для того, чтобы его преобразовывать. Если у ребенка не утрачено базовое доверие к миру и у него есть уверенность, что он ценен сам по себе, тогда ему будет не сложно найти занятие по душе при любых обстоятельствах.

Источник: https://fashionbank.by/child/articles/why_do_we_send_their_children_to_school/